"Кони-чива, Георгий ! Приключения русского в Японии" (газета «Тюменская правда», 30.10.2014, Виктор Зайцев)

Кони-чива, это по-японски - здравствуй! Это для затравки. А дальше пойдет сущий детектив. И по закону жанра я до поры до времени не буду раскрывать тайну - кто он, наш герой?

А он герой настоящий. Был призван в армию в 1943 году, закончил Таллиннское пехотное училище. Кстати, тогда оно дислоцировалось в Тюмени. Ну, а потом - на фронт. Воевал командиром взвода, потом - батальона на Западном фронте. Штурмовал Каунас, Пиллау. А за месяц до Победы был тяжело ранен, но к счастью выжил. После излечения капитан Георгий становится... разведчиком, потому что его направляют в распоряжение управления спецзаданий Генерального штаба. И вот по такому спецзаданию его направляют в страну белого флага с красным солнышком посредине. В Японию.

Конечно, отправился он туда не один. Как вспоминает герой нашего повествования, в составе группы были асы - молодые военные переводчики, хлебнувшие лиха и на американских конвоях, и поработавшие в Тегеране, на знаменитой конференции.

Вспоминает Георгий Сергеевич: « Нас, пехотинцев, направляемых на службу в далекую, непонятную, недавно враждебную Японию, было пятнадцать. В званиях от старшего лейтенанта до майора. Откровенно говоря, мы не представляли, чем будем заниматься в этой Японии. Почти вся наша группа имела опыт штабной работы и работы в разведке. Все мы прошли через госпитали уже в самом конце Великой Отечественной войны».

Во Владивостоке осели на неделю. И вот тут-то молодые асы-переводчики «завербовали» нашего капитана. А давай-ка изучай английский язык! Мы идем в Японию и там будем общаться исключительно с союзничками-американцами. А кто ты в таком случае без английского? Какое спецзадание сможешь выполнить?.

Они были правы. Так Георгий попал в суровую английскую муштру - шестьдесят слов надо было выучить в день. Так его судьба сделала окончательный поворот, о котором он пока не знал.

От Владивостока до Токио шли несколько суток. И вот она, столица поверженной империи - груды искореженного металла, сожженные дома, пустота. А вот и первая встреча с союзниками.

Вспоминает Георгий Сергеевич: «Прозвучала команда, и мы поняли, что наше плавание окончено. Несколько минут спустя на пирсе появились белые джипы с американскими солдатами в форме военной полиции - перепоясанные белыми портупеями, в белых касках с черными буквами на них « МР» и белыми дубинками в руках. Они выстроились вдоль наших бортов, лицом к нам...расставив ноги и заложив руки с дубинками за спину. Холодное полное равнодушие, не лица, а маски. Брошенное кем-то из наших - « хеллоу,бойз» не вызвало никакой реакции».

Зато наши встретили более чем радушно. Накормили, напоили, в штабе спать уложили. Но, как это всегда бывает в жизни, человек предполагает, а Господь располагает. В данном случае это был командующий советской военной миссией в Японии генерал-лейтенант Деревянко. Он пригласил к себе всех вновь прибывших, всех, кроме военных переводчиков и объявил, что в силу независящих от миссии причин операция, в которой они должны были участвовать, отменяется. И они через несколько дней будут отправлены на Родину. Впрочем, добавил генерал, нам здесь очень нужны военные переводчики. Для тех, кто решится перейти в этот ранг и остаться, организуем очень интенсивные курсы английского. Георгий сразу подал заявление - остаюсь! Так на годы Япония стала и его работой и судьбой...

Шпионские штучки

 Курсы он окончил с отличием, и началась, казалось бы, рутинная работа военного переводчика - сопровождал представителей миссии на встречи с американцами, переводил документы, статьи из англоязычных газет. В меру сил анализировал материалы - они шли на стол к начальству. Его исполнительность и растущий профессионализм не были оставлены без внимания. Однажды его вызвал к себе заместитель Деревянко генерал Свирин. Скажем так, особый отдел. Георгий насторожился - обычно визит к начальству, тем более к такому, ничего хорошего не сулил. Но дело приняло неожиданный оборот. Расспросив Георгия - где воевал, чем награжден, Свирин спросил - хочет ли он помочь ему в очень важном и секретном деле? Георгий удивился - он военный человек, если начальство прикажет, он выполнит задание. На что генерал сказал - выполнить приказ это одно, а хотеть помочь в секретном деле это совсем другое. И, поняв по выражению глаз Георгия, что он согласен, генерал поведал такую историю.

Дескать, появился в составе американской миссии некто Фрост, хорошо знакомый нашей конторе сотрудник американской разведки. И в разговоре с нашими людьми пару раз, как бы невзначай, поинтересовался, когда прибудет судно «Смольный». А «Смольный» - это судно, которое регулярно доставляло грузы для нашей миссии. Как ты думаешь, почему матерого разведчика интересует именно «Смольный»? - Думаю, что его интересует что-то, что должно прибыть на судне. - Логично, сказал генерал, вот только что? Думаю, что Фрост обязательно установит наблюдение за разгрузкой судна, и снимет его, когда нужное ему покинет борт. Когда «Смольный» придет, побудь на борту и поищи наблюдателя... «Смольный» пришел, Георгий устроился на борту.

Вспоминает Георгий Сергеевич: «Мои сомнения относительно реальности существования шпионского груза не исчезли. Я разглядывал искореженные бомбами пакгаузы, лежащие на боку портовые краны и разрушенные каменные здания. Несмотря на фронтовой опыт, это была сложная работа - искать наблюдателя в грудах металла и кирпича, где изредка появлялись и люди. Наблюдатель обнаружился на слегка покатой крыше полуразрушенного склада из гофрированного железа, метрах в трехстах от теплохода. Пожалуй, именно тогда исчезли все мои сомнения. Генерал был прав. Американцы ждали теплоход. Ситуация принимала детективный характер, и я почувствовал азарт».

Генерал приехал вечером, и старпом, который был в курсе дела, доложил - обшарили весь теплоход, каждый закоулок, каждый рундучок. Водолазы обследовали днище и рули- ничего подозрительного. Короткое совещание пришло к выводу - ЭТО или в контейнерах, или в двух «эмках»,что тоже были на борту. На контейнерах целенькие пломбы, машины тоже осмотрели - тоже все чисто. Все пломбы на месте.

На месте был и наблюдатель. Выгрузка началась в десять утра. Сначала контейнеры, с интервалом. Японец - наблюдатель спокойно взирал на это, а Георгий наблюдал за японцем. Когда же на пирс выгрузили машины, японец спешно стал собирать манатки и исчез с поля зрения. Картина стала проясняться. ЭТО должно было быть в машинах.

Колонна из двух «эмок» тронулась в путь. Но детектив только начинался

Вспоминает Георгий Сергеевич: «До посольства было несколько километров пустынной дороги среди развалин и мусора. Примерно на половине пути нам встретился небольшой подъем. Дорога в этом месте была узкой и значительную часть завалила упавшая стена здания с торчавшей во все стороны арматурой. Именно здесь навстречу нам из-за развалин выехал замызганный трехколесный грузовичок. По всем правилам он должен был притормозить, уступая нам дорогу, тем более, что мы были уже на середине подъема и разъехаться здесь было невозможно. Но он шел прямо на Алешину «эмку»! Правда, скорость у него была небольшой, но достаточной, чтобы серьезно повредить заводской «шарм» новой советской машины».

Трехколесная япошка врезалась в правое переднее крыло «эмки». Из трехколески выскочил японец и что-то залопотал. Друг Георгия, тоже военный переводчик, Сергей, знавший к тому же японский язык , перевел - Он дико извиняется, но предлагает тут же поехать в автомастерскую. Там мы оставим машину, а к утру все будет в лучшем виде.

Читатель, это все было задолго до Джеймса Бонда! Может быть, Иен Флеминг знал эту историю?

Естественно те, кто был посвящен в суть происходящего, отмели предложение восточного друга, и машины срочно прибыли в гараж посольства. А там, в гараже, механики начали свою кропотливую работу. Облазили все, что можно. Общупали все, что доступно. Результатов ноль. И тут Сергей, переводчик, друг Георгия, по жизни шутник и балагур, закрутил в воздухе указательными пальцами. Эх, вы, профессионалы! Почему у машин, сходящих с одного конвейера, карданные валы разного диаметра?

Рассказывает Георгий Сергеевич: «Мы враз повернули головы вправо-влево. Карданный вал Алешиной машины был на пару сантиметров толще...»

На широком письменном столе, покрытом толстым богемским стеклом, лежало нечто, напоминающее тонкий и длинный планшет, разделенный на несколько квадратов. В каждом квадрате находился черный пластмассовый пакет. Пакеты были пронумерованы и индексированы латинской буквой «u»... Два генерала стояли возле стола, на котором я только что развернул подобие планшета из какого-то непонятного эластичного материала. Того самого планшета, который был аккуратно закреплен на карданном валу машины. Тщательно и умело. Так что я с полчаса снимал этот неотличимый по цвету, твердый снаружи предмет, пытаясь не очень его повредить... Свирин с помощью ножа вскрыл один из пакетов и высыпал на стол его содержимое. Горстка обыкновенной земли с камешками и прошлогодними листочками березы и увядших цветов »...

Земля и земля, сказал Деревянко, и что? Напомним, это был сорок шестой год. И тут Свирин высказал свою, профессиональную точку зрения. Смотрите, сказал он, некий человек проехал вдоль Урала, скажем, от Ивделя до Магнитогорска, и везде, под видом, допустим, грибника, брал пробы грунта. Цель - установить степень его радиоактивности по сравнению с общим фоном. То есть - определить места, где у нас занимаются ядерными разработками. Конкретнее, созданием атомной бомбы. Мы с этим уже сталкивались в Подмосковье. А латинская «u» означает Урал.

Можно только представить, какие мысли роились тогда в головах у участников антишпионской операции. Собрать образцы грунта, привезти на автозавод, изготовить специальный планшет, профессионально все это закрепить на кардане... Это же какая шпионская сеть должна существовать? Впрочем, эти вопросы вне нашего поля зрения.

Через несколько дней в пресс-клубе к столику, где сидел Георгий и его друзья, подошел мистер Фрост. «Что делает русский, когда его несправедливо обидели?- спросил он на неплохом русском языке - пьет водку?» «А что делает американец? - спросил Георгий. Если вас обидели, пейте виски.!» Фрост долго смотрел на Георгия: « Передайте привет генералу Свирину», - сказал он и ушел.

А вы говорите - Джеймс Бонд.

Первый русский, увидевший ад

Естественно, за время работы в Токио у Георгия появилось много знакомых и среди американцев. Один из таких знакомцев - капитан Маккормик. Университетский, между прочим, товарищ. Однажды он предложил Георгию - а , поехали в Хиросиму! У меня командировка туда, но нужен напарник. Георгий доложил Свирину о предложении янки. А радиации не боишься?- только и спросил генерал.

И они поехали. Что они там увидели?

Рассказывает Георгий Сергеевич: «Ни одной живой души. Это большое, лишенное человека пространство и наше знание того, что здесь произошло, создавали глубокий дискомфорт, тревогу, если не сказать отчаяние, пребывание здесь как будто насыщало нас духом смерти. Обожженный кирпич и камень, сметенные до основания кварталы легких бамбуково-бумажных японских домиков. Исчезло все. Никакой утвари, предметов, которые бы напоминали о том, что здесь была жизнь. Видимо, ядерный смерч рассеял все то, что не испарилось в ядерном огне. Но жизнь все-таки была! Вдоль дороги, по которой мы неслись со скоростью пятидесяти миль в час, росли какие-то кустики, из-под земли пробивалась зеленая трава...»  

И вот тут-то произошел знаменательный разговор. После пары глотков виски из плоской фляжки Маккормика. Университетски образованный Маккормик сказал Георгию - что же вы, краснозадые, со своим усатым Джо, не заставите Трумэна устроить мировой суд над этим преступлением, которое совершили мы, американцы? И тут Георгий собрал в кулак весь свой запас американских, скажем так, неприличных слов.

Рассказывает Георгий Сергеевич: «Интересная получается картина. Вы, недоноски, сбросили свою дурацкую бомбу, вы избрали подонка президента, который приказал это гнусное дело сделать, а виноваты мы, красные, потому что не вмешиваемся в ваши идиотские внутренние дела, а ваша вшивая демократия в восторге от этого злодейства».

Надеюсь, читатель понимает, что через слово Георгий наверняка вставлял английское «фак», которое переводить я не буду. Знающий да узнает!

До драки у них не дошло, слава Богу! Более того, сходясь в словесном поединке, они оба понимали, подспудно, что стоят где-то на одной позиции.

Через несколько дней Маккормик, как говорят военные, убыл на родину. Но оставил Георгию письмо. Приводим его полностью. «Дорогой Джи! Ты, конечно, понял, почему я уехал в Штаты. Меня ждет Калифорния и мои студенты. Будет возможность, загляни в Беркли. Извини за то, что не люблю «красных», но я также отрицательно отношусь к «звездно-полосатым», засевшим сейчас на Капитолийском холме. Твой Джи Мак».

Это письмо и сейчас лежит среди бумаг Георгия Сергеевича. Только прочитать текст, написанный от руки в 1946-м году, сегодня почти невозможно. Время...

Что-то вроде эпилога

Ну, что ж, пора и приоткрыть завесу тайны. Кто же этот суперсекретный человек, о деятельности которого мы рассказали только самую малость. Большая часть до сих пор недоступна широкому читателю. Может быть и правильно.

Так вот - это основатель и в течении десятилетий глава кафедры англо-германо-романских языков ТюмГУ Георгий Сергеевич Бабкин.

Ему вот-вот стукнет девяносто лет. Он до сих пор бодр и рысью взлетает по ступеням лестницы. После войны, наряду с университетской деятельностью, сопровождал делегации нефтяников за рубеж, преподавал в Канаде и США. А сейчас читает лекции по истории английского языка учителям, приезжающим на семинары и различные курсы в ТОГИРРО. Ну, и не только там. Написал книги о работе в Японии и о его личной войне на войне. Вот такой скромный герой и разведчик живет среди нас.